Все другие победные тексты майя составлены по такому же образцу. Лишним подтверждением этого служат совершенно аналогичные по форме надписи, содержащиеся в книгах Чилам Балам, созданных уже в эпоху Конкисты и позднее: «В двадцатилетие Владыки (Ахав) была захвачена страна Чаканпутун» и т. д. Таким образом, тесное родство классических монументов майя с победными памятниками царей Востока выступает довольно отчетливо. В обоих случаях речь идет о произведениях искусства, призванных возвеличить личность царя и его победы над врагами.
Царь, находящийся под защитой и покровительством богов.Особо важное место в искусстве Древнего Востока занимала настойчиво проводимая мысль о тесной связи паря с богами, о том, что они покровительствуют царствующему дому, и т. д.
Египетских фараонов обычно изображали в виде богов, головы которых украшены священными коронами божества. Иногда царю намеренно придавали облик бога Осириса, сидящего на троне под балдахином со всеми знаками власти (бич, жезл, урей и т. д.). Боги-покровители, воплощенные в большинстве случаев в образах различных зверей и птиц («небесная корова», сокол-Гор, коршун-Небхет, священная змея), защищали фараона от нападений врагов и всевозможных бед, вручали ему знаки власти или же просто выказывали к божественному монарху свое глубокое расположение.
Цари и патеси Шумера тоже считали себя избранниками и ставленниками богов, о чем красноречиво говорят многочисленные клинописные тексты и надписи, найденные в развалинах древних городов Двуречья: «Эанатума, парь Лагаша, одарен силой от Энлиля, вскормлен священным молоком богини Нинхарсаг, наречен благим именем Инниной.» Лугальзаггиси (патеси Уммы)
Божество-ягуар защищает сидящего на троне правителя (деревянная притолока из Храма I, Тикаль, VIII в. н. э.) именует себя, между прочим, тем, «на кого благосклонно воззрел Ану, чье имя провозгласил Баб-бар, чадом Ниса-бы, вскормленным священным молоком Ниихарсаг…»
В искусстве древней Америки этот мотив встречается сравнительно редко, что можно объяснить лишь крайне незначительной изученностью местных археологических памятников. Однако перед нами, безусловно, тот же круг образов и идей, воплощенных в поразительно близкой форме. На деревянной притолоке из пирамидального Храма IV в Тикале уверенным резцом неизвестного майяско-го мастера вырезана фигура правителя, сидящего на высоком троне с жезлом в руках.
